Недавно попала мне в руки биография Льва Николаевича Гумилева, написанная Сергеем Беляковым («Гумилев. Сын Гумилева», издательство «Астрель», 2012). Книга оставила очень приятное впечатление: пожалуй, это наиболее объективный из известных мне текстов о нашем знаменитом этнологе. Хорошая работа 
Не собираясь что-либо оспаривать, или же уточнять, выложу далее несколько заметок, порожденных личными впечатлениями от общения с представителями этой школы. И с Львом Николаевичем, и с его учеником, «энергетическим мотором» школы - К.П. Ивановым. После безвременного ухода которого, школа, по сути и прекратила свое существование.
Познакомились мы очень давно, в 80-е годы прошлого столетия. После лекции Гумилева (читали они вместе с Ивановым), заявился я к ним с критикой. По молодости и глупости, увы, вполне типичной и банальной: мол, ошибки у вас в трактовке источников, реконструкция, как метод - сомнительна, понятия - нечетко определены, пассионарность - лишняя сущность, насчет космоса это вообще загнуто и т.д. Текст какой-то даже был выдан про все эти вещи.
И встретил удивительную реакцию. Маститый мэтр, немножко послушал, очень устало, но потрясающе обаятельно, улыбнулся и пригласил зайти на геофак, поговорить обо всем… «может и польза для науки будет». И именно там, в здании на Васильевском, мы с Костантином Павловичем… с Костей, сначала разругались вдрызг, а потом - и подружились. Настолько, что дальше, все что касалось этногенеза, столкновения мнений вокруг теории Гумилева, да и самой личности Льва Николаевича, я воспринимал уже сугубо в его трактовке.
У Гумилева, в его коммуналке у метро Владимирская, я побывал всего пару раз. А вот с Костей мы беседовали достаточно регулярно, вплоть до его ухода из жизни. Потому, все что будет дальше, это «текст памяти о К.П. Иванове». Не стану по возможности писать о личностных оттенках, а сосредоточусь на идеях, внутренней кухне школы. Суммируя свои записи, не хронологически, а тематически.
PS И вот, удивительная вещь. Типичная для «мемуаристов», которую отчетливо ощутил и на себе: хочется приукрасить… действительно хочется Выстроить задним числом логичную, осмысленную линию.
А получается ерунда. Несколько раз пытался я сесть за этот текст, начинал как-то пафосно, потом, перечитав, бросал. А в конце концов плюнул: ну что я в самом деле?! Не надо никому ничего доказывать. Чем и хорош жанр заметок, что можно просто вспомнить и рассказать.Субъективно, отрывочно, без систематизаций. Как сохранилось в памяти. А тут еще и карантин... вот вчера, печку затопил, сел и написал первый фрагмент (последующие, как пойдет)
Поэзия понятий.
Есть такой диагноз - «гумилевщина». Сомнительные интерпретации, эпатажные реконструкции, эффектные версии. На фоне бесспорной эрудиции, прекрасного литературного языка, выстроенного сюжета, и весьма высокой точки сборки. Культура да, но лишь отчасти наука
Мы спорили и разбирали почти все эти, волнующие публику позиции, от истории с рахдонитами в Хазарии, и описания «монголо-татарского ига», как симбиоза, до введения в оборот понятий «антисистема» и «химера», где мостик от событий с древними катарами прокидывается и в наши дни.
И однажды, Костя сказал:
Смотри: мы ходим по кругу, и ни один виток не сближает позиции, истина - не рождается в спорах. Но я тебя сейчас собью. Тайну открою. Слушай же и внимай: Лев Николаевич Гумилев - очень умный человек!
- Да что ты говоришь?! Надо же…
- А ты подожди возражать, ты сделай следующий шаг.
Предположи на секунду, что он адекватен и вменяем. Таки человек защитил и кандидатскую и докторскую, а это вещи социальные. И он не дурнее тебя, такого правильного «защитника научных методов». И логикой он владеет, и с источниками работать научен. Что также, как и многие прочие, он умеет читать тексты, снимать содержания, слышать чужие аргументы, делать разумные выводы, и менять свою позицию. Простая презумпция вменяемости. В которой мы ему не откажем. Во-о-о-т...
А дальше спроси себя, брат: если все это так, то почему же этот разумный и культурный человек, много лет ведет себя совершенно определенным способом?! Представая в образе enfant terrible от науки, «одержимого идеями», аж до чрезвычайности. И так ли важны на самом деле все те фрагменты, за которые Гумилев огребает люлей от собратьев по научному цеху?! И не является ли образ фантазера, «поэта, сына поэтов», от которого только и можно ожидать, что красивых, эффектных, но практически бесполезных для научного мышления вещей - сознательно принятой ролью?!. Он спокойно мог написать «Этногенез и биосферу» не как интеллектуальный роман, а как выдержанный, академический текст. Но не сделал этого. Потому что по сути, не имел выбора…
- Ты хочешь сказать, что эта его манера - способ защиты?!
- Именно так. Он ведь у нас кто? Давай-ка не забывать, что с определенной точки зрения, Гумилев - не более, чем старый зэк. Причем еще и из явственно «бывших», классово чуждых, лишь по сугубой милости властей, допущенный до университета. Таким людям нынче «разрешено быть». И даже быть на виду, в четко определенной роли «осколка эпохи»
Но такие люди у нас не могут выдвигать объемлющих концепций, придумывать этнологии, изображать из себя Тойнби со Шпенглером, или Данилевского с Леонтьевым. Это право у нас имеют - академики и директора институтов, уважаемые, понятные, и согласованные, где положено, люди.
И вообще, главный концепт у нас один и называется он марксизм-ленинизм, а все остальное должно быть в него вписано, являть собой частный случай и никак иначе. За чем следит множество глаз. Бывая на семинарах, наших встречах даже самых камерных, никогда не обращал внимание на мужичка такого, с бородкой, всегда в беретике «художника», не снимает его. Тихо сидит, конспектирует, все что говорилось. Понимаешь теперь?!
- В статусном плане - да. Но в идейном, не знаю; учение об этногенезе вполне себе материалистично, не противоречит марксизму, ведь изучается «объективная реальность».
- В книгах Гумилева рассыпана масса реверансов в эту сторону. Но ведь «баба, она сердцем чует», и серьезных противников этим не обмануть. К тому же для них вообще все априорно ясно по его биографии.
Хорошо! Обьясняю.
Смотри: есть мир функции и есть мир морфологии. В сугубом упрощении конечно. В первом, у нас - цели, программы деятельности, сознательное конструирование, социальные преобразования. Во втором - явления природного толка, самостоятельный план, присущий «живому»: рождение, расцвет, упадок, распад, вновь рождение; всякие вмонтированные внутри инстинкты, или распределения неосознанных симпатий и антипатий: вот те узкоглазенькие человечки нам почему-то нравятся, а вот эти рыженькие с белой кожей - наоборот, и этого нельзя изменить. Описание всякой реальности - суть комбинация линий. Расчленение и сборка.
Но! Марксизм, в идеологической основе своей - это учение сугубо функциональное. С акцентированным пафосом.
Для него, морфология в целом пассивна и однокачественна. Она вовлекается и подчиняется. А доминирует всегда - функция. Деятель. И это не человек, это особая позиция. Разумное, рациональное, активное, собранное по особым правилам, преобразующее начало. Которое из «чего угодно" может сделать «что угодно".
Что такое здесь индивид? Это носитель, «место», на которое «надевается» результирующая функция. Как сказал Маркс: сущность человека - это «совокупность всех (его) общественных отношений". Значит, измени отношения в обществе, и человек будет принципиально другой. В нашей версии «новый», «советский». Над природой он будет господствовать, и ландшафты менять, и реки поворачивать. Новый мир будет.
А ты не улыбайся. Думаешь это местные ортодоксы проповедуют?! Нет, западные теоретики точно также мыслят. Все из одной тарелки едят. «Американский народ» творят. Бытие глобально преобразуют. Считают, что жизнь им полностью подвластна, и «из говна можно конфетку сделать», да заставить всех ее радостно кушать. Если человек дебил и преступник - это просто условия у него были такие. Как во времена Федор Михалыча говорили - «среда заела». Среду надо поменять, социум по иным лекалам пересобрать и все будет хорошо.
Оно издалека идет, как минимум, от розенкрейцеров. Ментальность творца «второго ранга», квазидемиурга, для которого в принципе нет ограничений. Конструируемый мир… Причем это не привычная нам проектность, не расправленные плечи Королева. Это совершенно иное, особый взгляд, где целевой образ - это управляемый, воспроизводящийся тика в тику мир, из которого изъято беспокоящее «мудрецов» разнообразие. Где природные сущности, мешающие «мастерам» наличием автономного вектора, всплесками порывов - нужно дезинтегрировать, заменяя «цветущую сложность» единообразной химерой. Например, через воспитание детей в особой среде, вне семей.
Это мысль столетий, это не шутки. Она нравится интеллигентам: они видят себя в башнях из слоновой кости, в царстве разума, в братстве ученых, где внизу копошится послушный и не опасный более планктон. Людены и люди, элои и морлоки. Эта мысль нравится и политикам, потому что подчеркивает их роль в истории, где все им подвластно.
А Гумилев всему этому счастью резко противопоставился. Он сказал, что - «этнос есть!». Понимаешь?!
Не гражданская нация, с общей культурой и языком. Не социальная общность, параметрами которой можно управлять. А именно - этнос, то есть уровень сущности, независимый от мира функции. От конструкторов. Русские есть, а «советские» (не как заместитель-символ нашей суперэтнической целостности, а как живая сущность), большой вопрос
Да, этнос уязвим, на него можно воздействовать в неких точках. Можно «убить». А вот создать - нет. Порождение этноса - природный, морфологический акт, возникновения не объекта, но «субъекта» имеющего собственный вектор, собственный закон развития. Процесс этногенеза.
Хоть это и очень грубо, но оно примерно как с единичным человеком. Где также социально-природное пересечение. Полечить, поспособствовать пройти сложный период - не вопрос. Выучить, воспитать, помочь врагов одолеть, или наоборот яд подбросить - запросто. А вот отменить возрастные кризисы и гормональные перестройки - никак. И вырождение не отменить, и дегенеративные заболевания в замкнутых группах, хоть это и вековая мечта «элит». Человек рождается, расцветает, достигает зрелости, полноты бытия, и что ты с ним ни делай - стареет. А если у него дефектный генотип, то хоть воспитывай его, хоть лечи, то сдохнет он рано. И будучи дегенератом никогда не станет академиком, алкоголиком станет.
Морфология - не идентична, заявил Лев Николаевич. Этносы разные. И люди - не одинаковы, не в смысле каких-то социальных «прав», а в своей сущности. Они не тождественны и не взаимозаменяемы. Различение: «пассионарий - гармоничник - субпассионарий» - это простейшее модельное представление о «разнокачественности морфологии», рабочая декларация: кто-то создает пространства, кто-то их обустраивает, а кто-то в них кушает, да пукает…
И за все это марксистам, да и вообще носителям левой мысли (а другой в мире нынче и нет, традиционалистов загнали под лавку) он сильно не нравится. Потому что выходит: их демиург не может творить (только конструировать из созданного), это прерогатива Господа. Потому Гумилев у них, то антисоветский географический детерминист, то расист, то даже фашист. Согласись, тогда уж лучше стать безобидным «фантазером»
И Лев Николаевич, понимая расклад, выбрал определенную линию. Он мимикрировал под литератора. Чьи концептуальные уровни компрометируются романтическими эскападами. С делался априорно уязвимым для критики, стал безопасным. Только так его тексты и могли вообще публиковаться. Как бы тебе обьяснить… когда человек осознает жизненную ситуацию, свой долг, свой путь - он призывает на помощь сильные стороны своей личности. А Гумилев артистичен и языком владеет блестяще. Вот эту свою «субличность» - он и разогнал, раскочегарил, пусть и в ущерб прочему. Зажег огонь. А дальше пошли естественные последствия и издержки. Но! Разбрасывая зерна под веселую музыку, он все же своего добился: у него появилась аудитория, внимательные слушатели, появились мы, ученики и помощники. И мы пробили публикации. «Этногенез» состоялся. Теперь «им» остается лишь извечная тактика замалчивания, создания «мнения сообщества», критики частностей и ползучего присвоения, ну и плевать…
Это совсем не значит, что все «собачки в углу картины» всегда рисовались им специально. Во множестве случаев он реально ошибался, а не специально утрировал, или полемически заострял картинку. Но он вовремя, очень вовремя понял, что его «ошибки» - его богатство. Несовершенство удлинняет жизнь .
Источник: aftershock.news .